Применение энтомофагов для борьбы с вредителями различных сельскохозяйственных культур известно уже давно. Однако с появлением таких средств доставки, как беспилотные летательные аппараты, развитие данного биометода получило новый импульс. Василий Птицын, эксперт и основатель компании Fly&See Agro поделился в интервью Skymec секретами работы компании, рассказал, что тормозит экологизацию сельского хозяйства и раскрыл планы, которые в ближайшем будущем дадут беспилотным летательным аппаратам совершенно новый виток развития.
Компания Fly&See Agro является ведущей в России по развитию комплексной биологической защиты растений с помощью энтомофагов. Компания специализируется на внесении энтомофагов с помощью беспилотных летательных аппаратов. В штате компании 25 человек и 20 единиц техники, присутствие — в 21 регионе России. В общей сложности предприятие работает на площадях более 40 тысяч га ежегодно.
Ваша компания носит название FlySeeAgro — “Летай и Смотри”. Как вы пришли к этому? Почему назвали компанию именно так?
Изначально мы являлись компанией Fly & See, предприятие я зарегистрировал в 2014 году. Основная специализация компании была фото- и видеосъемка с беспилотников. Но уже тогда было понятно, что этот рынок слишком переполнен и слишком конкурентен. Тогда мы вошли в промышленный сектор: мониторинг линий электропередач, работа на промышленных объектах, на железных дорогах. Я постоянно изучал рынок дронов, специфику и особенности, развитие отрасли. К аграрной отрасли я пришел буквально внезапно, когда изучал отчеты исследователей по теме развития беспилотных летательных аппаратов. Мы с партнером провели ряд встреч с министром сельского хозяйства Краснодарского края, со специалистами ФГБНУ “Федерального научного центра биологической защиты растений”, посещали выставки, форумы. Дальше мы выбрали на тот момент наиболее подходящий нам Matrice 100 и изготовили первый дозатор из обычной автоматической кормушки для домашних рыбок. В 2019 году я получил патент на способ биологической защиты растений препаратами и комплексом с БПЛА для их внесения.
Когда же появилась идея создавать компанию, встал вопрос названия. Мы искали название, которое будет понятно и русскоговорящему, и англоговорящему клиенту. Мы были ориентированы на всех, не хотели ограничиваться деятельностью только в России. В итоге пришли к выводу, что “Летай и Смотри” понятно всем. Например, англоязычная аудитория воспринимает название как библейский образ Встань и Иди. Такая ассоциация позитивна и с точки зрения маркетинга. А в российском исполнении “Летай и Смотри” вроде как прикольно. Я помню, в Пятигорске познакомился с ребятами, у которых была компания по аренде автотранспорта “Пили Рули”. Приставка “Агро” добавилась позже, когда мы вошли на агрорынок и стали раскручивать бренд.
Основная идея компании — использование природных средств борьбы с вредителями и органическая защита полей, органические продукты. Этот тренд развивается, но почему все-таки он не развивается так, как хотелось бы, не так активно? Может потому что дорого, может потому что требуются дополнительные ресурсы, время, производство.
Мы на рынке семь лет. Наша специфика поначалу была непонятна многим, для простого фермера это было чем-то новым и ненужным. Приходилось объяснять, чтобы органическая обработка полей — это не только повышение качества продукции, но и повышение эффективности сельского хозяйства в целом и бизнеса отдельных предприятий, в частности. Примерно так продолжалось первые три года.
Понимание пришло позже. Можно сказать на это повлияли общемировые процессы. В России тренд на органику возник к 2018 году. В мире немного раньше. Сегодня, в 2022 году, биологизация сельского хозяйства быстро набирает обороты во всем мире. Люди, государство и агробизнес понимают, что биологические рельсы, органика, полезные продукты - это то, что нужно всем. Почвы настолько загрязнены, что у них уже отрицательная динамика. Период восстановления гумуса - верхнего плодородного слоя (который составляет всего 5-7 см) — занимает 800 лет. Поэтому вариантов нет — либо мы едим химию и начинает болеть, либо мы переходим к биологии.
Торможение отрасли все равно есть. Разные этому причины: во-первых, химическое лобби, во-вторых, есть такое понятие ресурсное проклятие России — зависимость экономики страны от экспорта каких-либо видов сырья. Чаще всего это касается нефти и газа, но наша страна вовлечена не только в это. Третья причина относится к недостаточному уровню образования специалистов и понимания деталей. Среднестатистическому агроному применять пестициды проще, хотя при работе с ними необходимо знать важные детали. Согласитесь, заливать химией проще? Взять ту же Украину. Там энтомофагами обрабатывается 12% всей земли. Это не огромный показатель, но совсем не маленький. Это 6 миллионов гектар. У нас 1/1000 процента, мы все по большей части заливаем химией. И хотя с энтомофагами возникает еще больше нюансов: нужно верно определить вид вредителя, степень заражения, фазу развития насекомого, соотнести все это с этапом вегетации растения, подобрать или скорректировать схему защиты — очередность, вид, дозировку. Большую роль играет место приобретения насекомых, дальнейшая перевозка и технологически точное внесение, квалификация специалистов. Но все это решаемо. Просто нужно встать и сделать. А этого делать никто не хочет. Уровень квалификации агрономов недостаточный. Мы часто сталкиваемся с тем, что специалист не может принять своевременное и верное решение, поэтому создали агрослужбу для помощи аграриям. У нас также есть свой центр подготовки специалистов БПЛА.
А еще одна причина, тормозящая развитие органической отрасли сельского хозяйства, — недоработка государственных органов. Самое простое - начать контролировать работу аграрного бизнеса. Установить максимально допустимые значения на использование химии и пестицидов, при любом отклонении или нарушении — строго наказывать. Согласно опросам, в России более 82% людей хотят потреблять экологически чистую продукцию. Но разбираются в этом только 17% опрошенных. Мы идем в магазин за помидорами, а они взрощенные химией, от того имеют приятный цвет, изысканный вкус и могут храниться с лета и до самой зимы. Конечно, я утрирую, но на деле происходит именно так. И такой запрос людей на здоровую пищу — не вымысел и не простое желание обывателей, это уже четкая тенденция, которая порождает и значительное развитие и рост площадей органических посевов.
Кстати, тоже касается и международных отношений. В ходе Восточного экономического форума 2021 года очень активно обсуждалась тема биологизации сельского хозяйства. Оказывается, Китай с удовольствием бы потреблял российскую сою, выращенную в Приморье. А Китай, заметьте, это основной потребитель сои на планете. Но Китай хочет получать органическую сою. В России 95% всей сои — это кормовая соя. Только 5% пищевой. Страны Ближнего Востока, Северная Африка, где технические требования к продукции не очень высокие, и те постепенно обращаются к органическим продуктам. А как только мы пытаемся выращивать культуры, которые востребованы в Европе, на более цивилизованном рынке, например рапс, мы не проходим по техническим характеристикам из-за высокого содержания пестицидов.
В текущих реалиях, если говорить об экспорте, Россия оказывается в положении значительных ограничений, санкций. Не означает ли это значительное торможение для развития отрасли?
Ограничения есть. Но те страны, которые вводят эти самые ограничения, тот же Евросоюз, уже ведут дискуссии, а не приостановить ли это дело? Не санкции, а именно органический подход к сельскому хозяйству. Вернуться к химии и удобрениям. В Германии чиновники Министерства сельского хозяйства высказались о приостановке программы биологизации в пользу геополитической ситуации. Но кому в первую очередь это нанесет непоправимый урон? Земле легче точно не станет — странам Европы? Они получат в течение двух-трех лет сиюминутную выгоду, а в стратегической перспективе это ничего не даст. Нужно понимать, что та же Германия из-за применения агрохимии уничтожила 77% всех насекомых, полезных и не полезных. А что такое насекомые? Это две трети биомассы нашей планеты. Это самый распространенный класс живых существ на земле. Без насекомых жизнь на земле невозможна.
В Новой Зеландии за последние 20 лет уничтожили огромное количество почвы. Мы привыкли видеть на картинке бескрайней красоты изумрудно-зеленые с переливами всей цветовой гаммы поля и великолепие страны. На самом деле там этого нет. Тоже самое в Австралии. Риторика меняется, но медленно. На биологический путь встали за те же последние 20 лет почти все страны Евросоюза, центральноафриканские страны, страны бывшего СНГ. Взять это и в один миг уничтожить? Никто на это не пойдет.
Вы говорите, что процессы перехода на экологизацию идет уже 20 лет, но медленными темпами. А сколько нужно земле времени, чтобы восстановиться после химической обработки?
Есть такое понятие сертифицированная органическая земля. Это земли, где вообще нельзя применять химию. Есть стандарты перехода, так называемая конверсия. Они есть американские, есть европейские, есть немецкие. Процесс перехода занимает три-четыре года. Первый этап, когда на земле постепенно снижают количество применяемой химии. Второй — полное исключение химии и постепенный старт применения органических удобрений. На каждом этапе ведется системный мониторинг территории, берутся пробы, определяется допустимый уровень пестицидов, который можно считать, является безопасным и позволяет начать внедрение энтомофагов. Третий — технологический переход. Все это должно сопровождаться подготовкой и переподготовкой персонала, обучения, закупкой или дооснащением техники.
В России сегодня органически сертифицированных сельхозпредприятий меньше 1 млн гектар — 774 тысяч га. Но рост есть, он значительный. На органику в основном переходят небольшие фермерские хозяйства. В рамках агрохолдингов пока что ведутся экспериментальные программы. В рамках крупных хозяйств процессами управляют химическое лобби. Пока существует данный факт, рост не будет таким быстрым, как хотелось бы.
У вас в штате числятся 20 единиц беспилотных летательных аппаратов. Какие модели используете?
Мы используем проверенные временем модели. Это DJI Matrice 100 (сегодня снят с производства) и DJI Matrice 600. Первая модель уникальна тем, что может быть доработана с учетом пожеланий клиента. Мы модернизировали дрон, установив на него дозатор и дополнительный отсек для батареи. Эта модель позволяет вносить изменения и в программный модуль, используя SDK для разработки собственных программных продуктов, их адаптации и настройки. Управляться устройство может одновременно шестью пультами управления. А в нашей работе, когда требуются высокоточное пилотирование и внесение и абсолютный контроль за полями, это особенно пригодно.
Модель M600 выпуска 2019 года обладает взлетной массой более 15 кг и совместим с большинством камер со стабилизацией DJI Zenmuse. Камеры Zenmuse в зависимости от типа выполняют различные задачи: мониторинг территорий, фотограмметрия, построение планов посевов с нанесением данных на карты в программном обеспечении.
Какова эффективность? Могут ли дроны выступать основной рабочей техникой?
Беспилотники для нас являются основной рабочей силой. Наша миссия — разработка, апробирование, внедрение технологии применения насекомых в сельском хозяйстве с помощью дронов. Так как насекомые вносятся в малых дозах, необходимо максимально точное внесение, то дрон в этом случае как раз инструмент точного внесения. Своего рода скальпель. Особенно на неудобных культурах, высоких — кукуруза, подсолнечник. Также это большие площади. Мы работаем на открытом грунте, вносить насекомых можно либо руками, либо дронами.
Эффективность зависит от схемы внесения. За 14 минут полета дрон вносит энтомофаг на 20 гектаров. Полный экипаж в сутки может обрабатывать 500-700 га. Все зависит от культуры.
А вообще могут ли дроны в сельском хозяйстве вытеснить ручную работу?
Возьмем, например дроны-опрыскиватели. Популярный сегодня тренд. Но они не заменят трактора, как считают многие. Давайте купим 20 штук и уберем все трактора. Не выйдет. То же использование химии придумывалось из расчета 200-300 литров на гектар. Таких беспилотников пока не существует, а значит не рентабельно такое использование этих машин. Нужно менять подход: или создавать препараты, такие, чтобы при меньшем объеме обрабатывать равное или большее количество земель или создавать гигантские машины с неподъемным весом. Первый вариант надежнее, тем более в мире уже есть 5 таких сертифицированных препаратов.
Есть еще одна категория аграриев, которые используют дроны, активно выступают за переход на технологическое развитие отрасли, но вносят препараты в дозировке 150 мл/га, а в руководстве написано, что норма должна быть 300 мл/га. Аргументируют так называемые специалисты это тем, что этот вариант наиболее экономный, а еще повышает рентабельность беспилотников. Мы объясняем, что таким образом сэкономить не получится, ведь воздействие на вредителя низкой дозой инсектицида лишь быстрее вырабатывает у него резистентность — устойчивость, привыкание.
Видимого же и явного преимущества беспилотных летательных аппаратов мало кто видит. В первую очередь это снижение объемов носимой рабочей жидкости. Это ультрамалообъемное опрыскивание, то есть оно позволяет повысить эффективность внесения за счет того, что мы разбиваем объем рабочего раствора на большее количество капель. Ни одна другая техника не может предложить этого. Третье колоссальное преимущество — мониторинг земли с воздуха с точным сбором данных.
Одним из ключевых факторов развития агропромышленного комплекса являются климатические ресурсы того или иного региона, влияющие на пригодность природных условий для выращивания каких-либо аграрных культур. Работа с энтомофагами в основном осуществляется в южных регионах России или также может использоваться на севере?
Мы работаем более чем в 20 регионах на европейской территории страны — от Красноярского края до Подмосковья, от Курской области до Башкирии. В основном южные регионы, все верно. Это потому, что вредителей больше там, где теплее. Но и нужно понимать, что южный фронт сегодня смещается примерно на 20 километров к северу, идет глобальная смена климата. Четыре года назад в Тамбовской области мы практически не замечали вредителей, сегодня их количество выросло до 62% с 16%. В 2019 году в в Мурманской области было зафиксировано два поколения такого вредителя как капустная моль. Пять лет назад их там не было.
Мы работаем с определенными видами вредителей. Есть виды, которые экономически значимы для сельского хозяйства. Самый распространенный — это хлопковая совка, относится к самому большому классу — чешуекрылые насекомые. Ежегодный ущерб от нее оценивается примерно в 30–35% от всех посевов, уничтоженных опасными насекомыми. Этот вид есть на всех континентах, во всех странах. Хлопковая совка уничтожает до 40% урожая в некоторых странах на некоторых культурах. В 2019 году Международная продовольственная сельскохозяйственная организация ООН создала глобальную инициативу по борьбе с хлопковой совкой. Инициатива сегодня действует в 80 странах мира. В России наиболее распространенными являются хлопковая совка, совка гамма, азиатская совка. В 2021 году мы видели значительное их массовое присутствие, особенно в восточных районах Краснодарского края, на западе Ставропольского края, юге Ростовской области, в Калмыкии. Мы боремся с ними, и практически со всеми видами чешуекрылых вредителей: различными видами мотыльков, огневок, моли и другими.
Какие виды энтомофагов используете в основном?
Мы работаем в основном с тремя видами энтомофагов: трихограммой, златоглазкой и габробраконом. Основной — трихограмма, это энтомофаг-яйцеед. Мы не ждем, когда появятся черви, но стараемся предотвратить эту проблему, не допустить развития вредителей и роста их количества. Трихограмма вносится на этапе яйцекладки. Но если смотреть на картину реально, то выявить фермеру яйцо практически невозможно. Оно очень маленькое, и выявляется только при помощи специального оборудования. Один из наиболее эффективных способов - с помощью дронов. И это в том числе одна из проблем, когда аграрии видят пользу от дронов в виде обработки полей, но не мониторинга. Взять тот же DJI Phantom Multispectral — многоспектральный дрон, предназначенный для использования в точном сельском хозяйстве. Точное сельское хозяйство, или наиболее известный термин точное земледелие — это система, цель которой снижать себестоимость единицы продукции и повышать производительность в расчете на единицу затраченных ресурсов. Методы — использование комплекса спутниковых и компьютерных технологий, глобальное позиционирование, искусственный интеллект, дроны. Phantom предлагает с помощью своей мультиспектральной системы визуализации получать данные о состоянии растений, земли, выявлять болезни или оценивать наиболее подходящее время для посева. Обычная камера не может этого захватить, в основе дрона лежит RGB-камера и многоспектральный массив камер с покрывающими полосами цветовых различий (Blue, Green, Red, Red Edge). Если не углубляться в терминологию, имея доступ к данным электромагнитного спектра, аграрий получает данные индексов растительности, типа NDRE и NDVI. На основе этих данных выявляются состояние земли и урожая и планируются любые работы на посевах.
Если у нас нет беспилотника, если фермер пропустил момент с выявлением яйцекладок, на этот случай мы используем следующий вид энтомофага. Габробракон работает по гусенице. Одна самка габробракона уничтожает до 50 гусениц в сутки. Это вид энтомофага наиболее часто встречается и используется у нас, в России. Сегодня наша компания изобрела технологию внесения габробракона в виде куколки и сейчас мы готовим пакет документов для получения патента.
После внесения, после того, как энтомофаги уничтожили вредителей, что с ними происходит?
Они погибают. У них есть период жизни. Фазы развития энтомофагов, полезных насекомых, те же, что у других видов насекомых. Есть бабочка, которая отложила яйца. Из яйца появилась гусеница. Гусеница какое-то время питается, потом окукливается и опять превращается в бабочку. Цикл называется поколением насекомых. Каждая фаза имеет свою продолжительность, это касается и вредных насекомых и полезных. Трихограмма в естественных условиях не живет больше двух недель. Она вырождается в климатических условиях России. Габробракон 9-12 дней. Самый долгожитель - это златоглазка. Она живет в фазе личинки, пока она является энтомофагом, это 26-28 дней. Дальше они переходят либо в другую стадию, либо погибают.
Давайте вернемся к дронам. Можно ли сказать, что БПЛА существенно меняют рынок? Каковы перспективы у беспилотников?
На 80% рынок дронов — это сельское хозяйство. Это надо признать. Мы не берем военную сферу, не говорим об этом. Но в гражданской сфере не менее 80% рынка дронов — это сельское хозяйство. Есть еще ниша пассажирские дроны-такси. Ну и вообще применение беспилотных летательных аппаратов в логистике. Есть определенные сложности этого направления. Пока с нынешним развитием источников питания и грузоподъемностью это призрачно. Геодезия — да, но это скорее уже обычное явление. Не удивишь никого, тем более не поспоришь к маркшейдером о пользе БПЛА в его работе. Сельское хозяйство сегодня является наиболее развитым, наиболее гибким, технологически подъемным и готовым внедрять и пробовать все новые и новые технологии.
Считается, что дроны имеют свои минусы. Одна из наибольших, которые отмечают специалисты, — это ограничения по использованию в связи с непроработанностью законодательной базы. Согласны с этим мнением?
А собственно какие проблемы? Я их не вижу совершенно. Регистрация дронов осуществляется через портал Госуслуги и занимает на больше одной недели, причем неважно, где вы находитесь. Все совершается удаленно. Что касается сельского хозяйства, то предприятиям нужно обращать внимание на любые законодательные изменения и поправки, а не жаловаться на проблемы, которых не существует. Просто хочу напомнить, что 3 февраля 2020 года премьер-министр Михаил Мишустин подписал постановление о внесении поправок в Воздушный кодекс, согласно которым, если полеты над сельхозугодьями осуществляются на высоте до 150 метров, то разрешение на полеты не нужно.
Если же говорить в общем, то в перспективе сельскохозяйственные БПЛА — это более тяжелые устройства. В этой связи есть группы заинтересованных компаний и лиц, которые хотят изменений. Например, лоббируется идея увеличить порог по взлетной массе до 100 кг. Не 30 кг, как сейчас, а 100 кг. Идут определенные процессы, в Росавиацию внедряется идея заставить пилотов получать серьезные удостоверения на пилотирование дрона. Вопрос, я считаю, спорный. До недавнего времени для управления маленьким квадрокоптером, нужно было иметь удостоверение пилота равносильно удостоверению пилота боинга. Позднее эти нормы отодвинули в сторону. Регистрацию отменили по взлетной массе до 250 грамм. Сегодня это уже 150 грамм. А вот на реальные проблемы никто внимания не обращает.
Первое — сертификация дронов. Если мы придумаем свой собственный летательный аппарат и захотим его сертифицировать, то возникнут проблемы. Потому что лабораторий по сертификации дронов практически нет. Второе - система мониторинга дронов. Об этом уже ведутся множественные дискуссии, но остается все только на бумагах. Беспилотные летательные аппараты действительно представляют угрозу и опасность в неумелых руках или с целью незаконной деятельности. С другой стороны, мы же водим автомобили. Автомобилисты тоже совершают ДТП, где гибнут люди, но мы не запрещаем машины. Мы учим водителей, вносим правила, ставим камеры, вводим инспекции. Тоже самое нужно делать с дронами. Создать воздушную инспекцию не составляет труда. Это даже проще реализовать, чем контроль за автодорожной техникой.
Во-первых, дроны сегодня могут массово и без проблем контролироваться с земли. Давайте примем правило, как в США, обязательное оснащение всех дронов ADSB модемами. Это модем, который отвечает за идентификацию в воздухе. И такие модели дронов видят пилоты больших самолетов. Во-вторых, оснастить все государственные предприятия, военные структуры, аэродромы системами обнаружения дронов. У DJI есть собственная разработка — DJI Aeroscope. В-третьих, составить реестр владельцев дронов, как это сделано с автовладельцами. Чтобы было с кого спрашивать. Думаете, почему люди боятся летающих машин над головами? Потому что есть те, кто соблюдает законы, те, кто использует дроны для пользы обществу, а есть те, кому это развлечение — попугать соседей. Для этого нужны правила, понятные и адекватные. Российское общество хоть и не любит законы, но их соблюдает. Они нужны в первую очередь, чтобы регулировать межличностные отношения в обществе, а после уже для государственных надзорных органов. Когда законы адекватные, когда они понятные всем, тогда и возникнет общее понимание их необходимости и пользы.
Автор: Кристина Волкова
